Учитывая все более реальное превращение зоны Южно-Китайского моря в тлеющий очаг напряженности, в регионе ЮВА и вне его еще в конце прошлого века началось на научном и политическом уровне детальное исследование генезиса и сущности этой конфликтной ситуации, начали прорабатываться возможные варианты ее урегулирования. Выдвигались различные инициативы, призванные снять остроту проблемы. Среди них необходимо отметить следующие предложения: демилитаризация спорных островов; проведение многосторонней встречи руководителей заинтересованных стран по проблеме архипелага Спратли, вынесение вопроса о Спратли на обсуждение ООН; создание совместной администрации по развитию района Спратли, в которую бы входили в качестве своего рода «держателей акций» представители стран, уже контролирующих отдельные острова или претендующие на них.
Однако у всех этих представляющих возможный интерес инициатив было одно уязвимое место, они так или иначе противоречили официальной позиции КНР, которая в общем плане сводится к следующему: Китай против «интернационализации» проблемы Спратли и будет и дальше стремиться решать ее «на двусторонней основе» с заинтересованными странами. Отношение Китая к этой проблеме довольно откровенно высказала в апреле 2009 г. одна из китайских газет, «Чжунго хайян»: «...чтобы продолжать сохранять выгодные стратегические позиции в регионе АТР, всячески сдерживать возвышение Китая, США и Япония активно влезают в проблемы Южно-Китайского моря и тянут за собой страны АСЕАН, которые проводят политику балансирования по принципу «привлечь большого, чтобы сдерживать большого», вновь завязывают отношения военного сотрудничества с США и проводят много скоординированных крупномасштабных военных маневров. Словом, тенденция интернационализации проблемы островов Южно-Китайского моря становится все более очевидной».
До начала 1990-х годов АСЕАН как региональная организация формально стояла как бы в стороне от принимавшего угрожающие формы китайско-вьетнамского спора вокруг двух групп островов Южно-Китайского моря. Однако постепенно, с развитием процессов политической интеграции в Ассоциации, проблема островов и будущего развития ситуации в этом регионе стала вызывать все более растущую озабоченность в политических кругах стран АСЕАН. И такая реакция вполне понятна. Ведь вокруг этой проблемы переплелись взаимно перекрещивающиеся претензии значительной части государств бассейна Южно-Китайского моря. К этим претензиям из стран АСЕАН, имеющих выход в это море, можно было считать до недавнего времени формально непричастными только две — Сингапур и Индонезию. Но в последние годы официальная Джакарта тоже оказалась втянутой в процесс территориального спора с Китаем на двусторонней основе относительно принадлежности еще одной группы островов Южно-Китайского моря — Натуна.
Выражением настроений все более растущей озабоченности АСЕАН в связи с обострением ситуации в Южно-Китайском море стало принятие Манильской сессией министров иностранных дел государств Ассоциации (июль 1992 г.) Декларации по архипелагу Спратли. В ней были изложены базовые принципы региональной политики, которым были обязаны следовать вовлеченные в территориальный спор стороны, и прежде всего сдержанность в словах и действиях и участие в совместном развитии региона при отказе от посягательств на суверенитет других сторон. При этом в качестве главного ориентира в реализации указанных задач назывались основные положения политического фундамента АСЕАН — Договора о дружбе и сотрудничестве в ЮВА 1976 г. (Балийского договора).
Принятие данной декларации стало, по сути дела, первым шагом по пути интернационализации обсуждения сложившейся в регионе Южно-Китайского моря конфликтной ситуации с вовлечением в диалог широкого круга участников, включая великие державы. В результате вопрос о ситуации вокруг островов Южно-Китайского моря постепенно занял важное место в повестках дня заседаний АРФ.
Следующим логическим шагом стало возникновение идеи принятия всеми странами, причастными к проблеме спорных островов Южно-Китайского моря, некоего кодекса поведения в этом регионе — как на самих островах, так и в прилегающих к ним открытых водах.
Однако практическая реализация этой идеи, естественно, не могла быть достигнута без подключения к процессу ее обсуждения и конкретного оформления одного из главных и могущественных игроков этой серьезной геополитической акции с дальним прицелом — Китая, который поначалу, как говорилось выше, был категорически против интернационализации проблемы спорных островов. Тем не менее странам АСЕАН постепенно удалось втянуть его в процесс обсуждения проблем, связанных с ситуацией в Южно-Китайском море. В значительной степени этому способствовало то обстоятельство, что по мере углубления и все новых успехов политики реформ и открытости в Китае заинтересованность китайской дипломатии в скорейшей нормализации, расширении и укреплении политических и экономических отношений со странами Юго-Восточной Азии неуклонно возрастала.
Если страны АСЕАН кровно заинтересованы в добрососедских отношениях и широком сотрудничестве с КНР, то и сам Китай в не меньшей степени нуждается в успешном развитии всесторонних отношений с этой влиятельной региональной организацией, так как для обеспечения успеха реформ и максимально быстрого экономического развития Китаю жизненно необходимы надежная безопасность в ближнем окружении, позитивные политические и эффективные экономические отношения с соседними странами. Важную роль на этапе постепенного сближения и установления дружественных отношений между двумя сторонами сыграли встречные усилия государств АСЕАН, направленные на вовлечение Китая в активные двусторонние и многосторонние связи. Так, в июле 1994 г. Китаю был предоставлен статус «консультативного партнера» на только что созданном АРФ, а через два года он стал полноправным партнером АСЕАН по диалогу.
В декабре 1997 г. в Куала-Лумпуре состоялось историческое для обеих сторон событие — первый саммит АСЕАН—Китай. Его результатом стало подписание Совместной декларации, в которой обе стороны декларировали решимость установить и развивать отношения «добрососедства и взаимного доверия, ориентированные в XXI век». Начиная с этого момента двусторонние и многосторонние контакты между странами — членами АСЕАН и Китаем приобрели регулярный и плановый характер, что способствовало успешному решению многих злободневных проблем региона. Все это закономерно привело к тому, что на VII саммите АСЕАН—Китай (о. Бали, 2003 г.) была торжественно подписана Декларация о стратегическом партнерстве ради мира и процветания.
Нельзя не отметить, что установлению плодотворных, дружественных отношений АСЕАН с Китаем во многом способствовала активная работа в этом направлении дипломатии Вьетнама, который с первых дней после вступления в АСЕАН (1995 г.) стремился всемерно содействовать поискам путей успешного развития и укрепления сотрудничества АСЕАН с Китаем. Особенно активное участие, что вполне естественно, Вьетнам принял в длительных и трудных переговорах АСЕАН с КНР по проблеме спорных островов, которые увенчались в 2002 г. подписанием Декларации о поведении сторон в Южно-Китайском море.
Этот документ предполагал, что стороны будут проявлять сдержанность в своих действиях в зоне Южно-Китайского моря, избегать возникновения конфликтных ситуаций. Так, в п. 4 Декларации ее подписанты обязались искать решение территориальных и правовых споров мирными средствами, путем дружественных консультаций и переговоров, не используя угрозу силой или ее применение. В п. 5 Декларации стороны согласились ввести самоограничение такого рода своей деятельности, которая могла бы вызвать расширение и обострение споров, создавая тем самым угрозу миру и стабильности в регионе. К такой деятельности отнесены прежде всего односторонние попытки освоения нефтегазовых и других месторождений, меры по освоению и заселению тех островов, рифов и атоллов, которые до сих пор остаются необитаемыми.
По оценке вьетнамских политологов, «хотя Декларация и не разрешила проблему Восточного моря (вьетнамское название Южно-Китайского моря. — Е.К.), однако она помогла сохранить мир в этом регионе и создала условия для совместной разработки сотрудничающими сторонами природных ресурсов Восточного моря в пользу развития каждой из стран. Подписание Декларации о поведении заинтересованных сторон в Восточном море внесло вклад в укрепление мира и стабильности в регионе»18.
14 марта 2005 г. в Маниле (Филиппины) Генеральная нефтегазовая компания Вьетнама, Государственная нефтегазовая компания Филиппин и Генеральная государственная компания Китая по добыче нефти и газа на морском шельфе подписали совместный документ — «Договоренности трех сторон о совместном проведении сейсмической разведки в согласованном районе Юж- но-Китайского моря». Этот документ стал одной из первых попыток претворить в практические дела многочисленные призывы ряда стран АСЕАН к проведению совместной экономической деятельности в зоне спорных островов.
Согласно этому документу стороны обязались строго выполнять Конвенцию ООН 1982 г. по морскому праву и Декларацию о поведении сторон в Южно-Китайском море, а также выразили решимость превратить Южно-Китайское море в зону мира, стабильности, сотрудничества и развития. Стороны также подтвердили стремление договориться о выработке и подписании документа о взаимном ненанесении ущерба основополагающим позициям сторон по проблемам Южно-Китайского моря, согласились уважать принцип равенства и единогласия между заинтересованными сторонами в процессе проведения совместных изыскательских работ. Кроме того, в Договоренностях предусматривалось, что нефтегазовые компании Вьетнама, Филиппин и Китая будут совместно проводить изучение потенциалов нефтеносных залеганий в одном из районов Южно-Китайского моря, обозначенном конкретными географическими координатами.
Вместе с тем, несмотря на определенные позитивные подвижки, АСЕАН пока так и не удалось убедить Китай присоединиться к разработанному ее странами-членами и в целом успешно действующему Кодексу поведения государств в Южно-Китай- ском море (СОС), накладывающему определенные юридические обязательства на стран — подписантов этого совместного документа. Комментируя эту ситуацию, вьетнамские политологи с сожалением констатируют, что «крупные вопросы, затрагивающие суверенитет и территориальную целостность государств, всегда трудно поддаются поискам взаимоприемлемого решения из-за разности национальных интересов. Так, в отношениях с Китаем, когда возникают конфликтные ситуации в зоне Южно-Китай- ского моря, страны АСЕАН занимают зачастую весьма различные позиции».
По мнению вьетнамских политологов, эти различия в подходах зримо выразились не только при выработке текста Кодекса поведения государств в Южно-Китайском море, но и сохраняются до сих пор в отношении рамок и масштабов его практического применения. Так, в тексте Кодекса есть оговорка, гласящая, что он «не имеет отношения к решению территориальных споров, затрагивающих суверенитет стран-участниц, не является законом, а представляет собой акцию по строительству взаимного доверия, декларацию, которая должна стать руководством к конкретным действиям. Вместе с тем с точки зрения международного права Кодекс должен рассматриваться как один из элементов законодательства международного общежития, содержащий в себе большую и чувствительную проблему политической стабильности, поэтому ни одна из сторон не пойдет на уступки, если речь будет идти о долговременных интересах этой стороны. Таким образом, если ни одна из сторон не готова на уступки, то Кодекс поведения не может быть претворен в жизнь...».
Хотя некоторые эксперты склонны рассматривать АСЕАН как в некотором роде мощную и авторитетную «коллективную державу», в рамках самой этой региональной организации пока не сформировалось ее восприятие как единой оборонной общности, поэтому по-прежнему сохраняется очевидная уязвимость АСЕАН в случае эвентуального возникновения серьезного вооруженного конфликта из-за спорных островов, особенно если речь пойдет о прямом столкновении интересов одной или нескольких стран АСЕАН с той или иной крупной державой.
Так, большинство международных наблюдателей считают вполне вероятным, что Китай не остановится на уже завоеванных позициях в Южно-Китайском море и будет добиваться установления полного, в том числе военного, контроля над всеми спорными островами, которые в Пекине считают исконно китайскими. Это означает, что при любой попытке оценить сегодня уровень безопасности в ЮВА в XXI в., спрогнозировать возможные варианты развития событий здесь, необходимо, по всей видимости, исходить из того, что геополитическая угроза со стороны Китая становится вполне реальным и постоянно действующим фактором нестабильности в зоне Южно-Китайского моря.
За более чем 20 лет реформ и развития экономический и военный потенциал Китая значительно вырос. Острая международная конкуренция за источники сырья и энергоресурсов, за рынки сбыта, наряду с укреплением вооруженных сил и военной деятельности Китая, вызывает среди политической элиты и широкой общественности стран АСЕАН растущие опасения по поводу так называемой китайской угрозы.
Разумеется, наличие таких опасений, не только в регионе, но и на уровне мирового общественного мнения, вызывает озабоченность китайского руководства и стремление нейтрализовать подобные настроения. С учетом этого правительство КНР выпустило в 2005 г. Белую книгу под названием «Мирный путь развития Китая». В ней указывалось, что «мирный путь развития выражает искренние чаяния, неизменно питаемые китайским народом», что Китай может использовать свое развитие «только в интересах укрепления мира и развития всего мира», что Китай будет «развиваться, опираясь на собственные силы, реформы и созидание», что при этом он стремится «к взаимной выгоде, взаимному успеху и совместному развитию со всеми странами», чтобы построить «длительный мир гармонии и сопроцветания».
В последние годы китайская дипломатия ведет целенаправленную работу, особенно в странах Азии, по разъяснению несостоятельности концепции «китайской военной угрозы», а в документах XVII съезда КПК (октябрь 2007 г.) вновь подтверждается оборонительный характер военной политики КНР. Вместе с тем процесс развития и укрепления вооруженных сил КНР идет полным ходом. Особенно активизировалась эта работа после принятия в 2006 г. новой программы модернизации национальной обороны, включающей три этапа и рассчитанной до 2050 г. Основное содержание этой программы — достижение стратегической цели создания ультрасовременных вооруженных сил, способных успешно действовать в войнах с применением информационных технологий.
Кроме того, соседние с Китаем страны, прежде всего страны АСЕАН, причастные к спорным ситуациям в Южно-Китайском море, не могут скрыть обеспокоенности по поводу принятого в КНР в 2005 г. Закона о противодействии расколу государства. Хотя в нем речь идет прежде всего о решении «тайваньской проблемы», однако вполне реальным выглядит и более широкое его толкование, например ст. 8, которая предусматривает, что Китай намеревается использовать «немирные и другие необходимые меры для защиты своего суверенитета и территориальной целостности».