Ситуация вокруг спорных островов после прекращения войны во Вьетнаме
В апреле 1975 г. Народные вооруженные силы освобождения Республики Южный Вьетнам (НВСО РЮВ) провели широкое наступление, завершившееся свержением сайгонского режима. Одновременно, незадолго до взятия Сайгона - с 14 по 29 апреля военно-морские силы ДРВ отбили у южновьетнамцев шесть островов в архипелаге Спратли (Чыонгша, Шонка, Намйет, Шонгты тай, Синьтон и Аньбанг - названия вьетнамские) . В конце апреля НВСО РЮВ приняли капитуляцию сайгонских гарнизонов на островах Южно-Китайского моря, оставив там свои посты. После воссоединения Вьетнама эти острова оказались под юрисдикцией СРВ.
27 февраля и 25 апреля 1976 г, в органе ЦК КПВ газете "Нян зан" были опубликованы картосхемы территории Вьетнама, на которых осрова Парасельские и Спратли были обозначены под вьетнамскими названиями соответственно Хоангша и Чыонгша. 8 апреля 1976 г. Главное управление геодезии и картографии ДРВ выпустило карту Вьетнама с новым административным делением страны, на которой были обозначены оба архипелага.
5 июня 1976 г. ВРП РЮВ официально заявил о принадлежности обоих архипелагов Вьетнаму. 12 мая 1977 года правительство СРВ выступило с заявлением о территориальных водах, прилежащей зоне, исключительной экономической зоне и континентальном шельфе страны. Заявление по сути представляет собой юридическую основу для защиты суверенитета СРВ над ее морскими зонами и континентальным шельфом. В нем оговорено, что относящиеся к территории Вьетнама острова и архипелаги, но расположенные за пределами территориальных вод, имеют собственные территориальные воды, прилежащую зону, 200-мильную экономическую зону, континентальный шельф. Правительство СРВ выразило готовность "урегулировать с заинтересованными странами путем переговоров на основе взаимного уважения независимости и суверенитета в соответствии с международным правом и практикой вопросы, относящиеся к морским зонам и континентальным шельфам каждой стороны".
Победа Северного Вьетнама в войне против Соединенных Штатов и объединение страны с созданием Социалистической Республики Вьетнам, укрепление отношений всестороннего сотрудничества между СРВ и СССР позволили Ханою претендовать на проведение самостоятельной политики в Индокитае.
Вступление СРВ в открытый конфликт с КНР за влияние в Камбодже после свержения пропекинского полпотовского режима с помощью вьетнамских войск побудило Пекин "преподать урок зарвавшемуся ученику". Начав 17 февраля 1979 года массированное наступление на северные провинции СРВ, войска НОАК в мае того же года были в основном выведены на свою территорию. Несмотря на уверенность политологов, что китайцы и не планировали захвата Вьетнама, опасаясь жесткой реакции Москвы, исход конфликта Ханой представил как очередную победу вьетнамского народа.
Учитывая, что нарастание китайско-вьетнамского конфликта проходило на фоне разногласий о принадлежности отдельных участков сухопутной границы между двумя странами, 15 марта 1979 г. МИД СРВ опубликовал меморандум о китайско-вьетнамской границе, в статье 9 которого впервые прямо осуждается оккупация Китаем Парасельского архипелага в январе 1974 г. В этом документе утверждается, что "вьетнамский народ давно открыл и освоил острова Хоангша" (Парасельские), а суверенитет Вьетнама над ними был официально установлен династией Нгуенов. Подчеркивается, что "Вьетнам постоянно осуществлял над этими островами свой неоспоримый суверенитет" до тех пор, пока "пекинские власти нагло оккупировали острова Хоангша своми вооруженными силами".
Началась "пропагандистская война" между СРВ и КНР, в ходе которой вьетнамский МИД 28 сентября 1979 г. подготовил Белую книгу, содержащую 19 документов, якобы подтверждающих суверенитет Вьетнама над архипелагами Парасельским и Спратли. 4 октября того же года в Ханое увидела свет еще одна Белая книга МИД СРВ "Правда о вьетнамо-китайских отношениях за последние тридцать лет" . Китайцы со своей стороны предприняли попытку парировать вьетнамские аргументы, изложенные в сентябрьской Белой книге, в приложении к письму Постоянного представителя Китая при ООН Чен Чу от 11 февраля 1980 г. на имя Генерального секретаря - документе МИД КНР от 30 января 1980 г. "Неоспоримый суверенитет Китая над островами Сиша и Наньша". Очередная Белая книга МИД СРВ "Архипелаги Хоангша и Чыонгша - вьетнамская территория" появилась в декабре 1981 г.
В отличие от КНР, отображая свои претензии картографически, Вьетнам без лишнего шума утверждал свой вполне реальный военный контроль над бесхозными островами, островками, рифами и атоллами центральной и северо-восточной частей островов группы Спратли. В итоге под его контролем оказалось от 22 до 27 островных объектов. В их числе стратегически важные о. Спрайт, о. Сип Кове в группе островов Юниен, о. Нам Иг невдалеке oт занятого тайваньским гарнизоном о. Иту Аба в группе Тизард и ряд других.
Тайвань, заявляющий как и КНР о претензиях на все о-ва Спратли, утвердил свой контроль только над одним островом -Иту Аба. Именно здесь во время войны на Тихом океане располагалась японская база подводных лодок, взлетно-посадочная полоса и порт для гидросамолетов. Тайваньский гарнизон на острове появился на рубеже 50—60-х годов, остров непрерывно укреплялся, усиливалась его морская и противовоздушная оборона.
В конце 1974 г. произошло очередное знаменательное для истории территориального спора в Южно-Китайском море событие: в Малайзии было открыто проявлено беспокойство тем, что территориальные претензии Пекина распространяются и на острова, которые там считали своими. Озабоченность малайзийцев была обоснованной в свете того, что уже в тот период ими велась промышленная добыча газа на отмели Сентрал Лукониа "филд, который по подводному газопроводу транспортировался в Таньянг Кидуронг.
Интересы Малайзии в Южно-Китайском море пересекаются и с вьетнамскими, учитывая претензии СРВ на весь архипелаг Спратли. Куала-Лумпур, в частности, не согласен с вьетнамской оккупацией некоторых из островов, которые якобы должны принадлежать Малайзии. Об этом свидетельствует, например, заявление, сделанное премьер-министром СРВ Фам Ван Донгом во время официального визита в Малайзию 12-16 октября 1978 г. По его словам, архипелаг Спратли, включая о.Ань Банг (Амбойна Кэй), принадлежит Вьетнаму. Но вьетнамский премьер проявил известную гибкость, выразив мнение, что все конфликты или недопонимания между двумя странами должны разрешаться путем переговоров.
В 1979 году Малайзия фактически подключилась к спору об островах, опубликовав карту своего, континентального шельфа, в пределы которого- включены 7 островных образований архипелага Спратли. Южная граница континентального шельфа и установленной в середине 1980 г. исключительной экономической зоны Малайзии была еще в 1969 г. определена малайзийско-индонезийским соглашением о разграничении континентального шельфа.
Этим шагом оказались затронуты интересы Филиппин, Вьетнама и Брунея, которые, однако, не заинтересованы в обострении отношений с Малайзией. Объектами данного спора оказались занятые филиппинцами о.Терумбу Лаксамана и вьетнамцами - о.Пулау Амбойна Кечил, а также часть брунейской рыболовной зоны. Следует отметить, что к концу 70-х годов малайзийцами использовались лишь мелкие рифы и атоллы как пункты временных стоянок катеров морской охраны и рыболовных судов. В начале 80-х годов они организовали пограничный пост и установили маяк на рифе Сваллоу (малайзийское название - Теримбу Лайянг-Лайянг). Маяки сооружены также на рифах Ройял Шарлотта и Луиза , на скале Парсонс, не достигающей поверхности воды, установлен светящийся буй.
Основываясь на концепции важности островов для национальной безопасности Филиппин ,правительство этой страны уже в конце 60-х— начале 70-х годов предприняло шаги по утверждению на них своего контроля. Были созданы военные гарнизоны на островах Титу (Пагаса), Лоайта (Кота), Вест Йорк (Ликас), Наныпань (Лавас), Флэт (Патас), на некоторых рифах и атоллах основаны посты. В сентябре 1979 г. президент Ф.Маркос на пресс-конференции подтвердил, что новые островные территории по праву принадлежат Филиппинам, поскольку ранее были"заброшенными и бесхозными". И в том же году острова Калаяаан декретом президента Филиппин были включены в состав провинции Палаван.
Тем не менее в 70-х годах все большее значение для Манилы приобретали экономические соображения. На о.Пагаса, например, филиппинцами были построены холодильные камеры в интересах развития рыбного промысла в районе. На расположенном неподалеку острове Ридбэнк филиппино-шведская совместное предприятие вела разведочное бурение на нефть и газ. Энтузиазм филиппинцев вызвало обнаружение им перспективных месторождений нефти и газа на соседней с о.Титу отмели .Ридбэнк. Филиппинцы начали подготовку к их промышленной разработке. С этой целью было принято решение об усилении безопасности района разработки. В плане его реализации в марте 1978 г. филиппинские войска заняли находящийся на периферии отмели Ридбэнк островок Ланкиам-Кэй (Паната). 11 июня 1978 г. президент издал секретный указ (P.D. 1596) об установлении юрисдикции Филиппин почти над всеми островами этого архипелага, в котором утверждалось, что Калаяаан является филиппинским "по причинам историческим, насущной необходимости и эффективной оккупации", так как охватываемые этим районом острова "на законном основании не принадлежат ни одной из стран" и находятся на филиппинском континентальном шельфе. Правительство страны в обоснование своих действий сослалось на близость островов, соображения безопасности и экономические причины, "жизненно важные для существования Республики". Утверждалось, что район в момент его оккупации представлял собой terra nullius, то есть никому не принадлежал, а заняты были только брошенные территории .
В декабре 1978 г. руководители Вьетнама и Филиппин проявили готовность урегулировать разногласия в связи с островами путем переговоров. Перспектива такого рода "сговора" относительно "китайских земель" вызвала резкие протесты одновременно со стороны Пекина и Тайбэя.
Пекин, чтобы чрезмерно не нагнетать напряженность в отношениях со странами АСЕАН в связи со своей политикой в территориальном вопросе, во время официальных визитов президента Филиппин Ф.Маркоса в КНР в 1975 г. и заместителя премьера Госсовета КНР Ли Сяньняня в Манилу в 1978 г. согласился с тем, что любой конфликт или спор, который может возникнуть из-за островов Южно-Китайского моря, будет урегулирован по дипломатическим каналам.
На часть континентального шельфа и исключительной экономической зоны Малайзии претендует Бруней — прибрежное государство, с трех сторон окруженное малайзийской территорией. В 1988 г. правительство Брунея объявило о создании 350-мильного континентального шельфа , по сути дела разделившей экономическую зону и шельф Малайзии на две отдельные части.
Индонезия, не являвшаяся претендентом на острова Спратли, тем не менее проявляла повышенную настороженность в отношении военных планов Пекина в ЮВА. Парасельский конфликт 1974 г. укрепил в Джакарте подозрения, что "Китайская военная стратегия на море направлена на использование решительно всех островов с тем, чтобы в случае необходимости продвигаться вперед" и что Пекин "имеет в виду разместить в будущем даже на самых маленьких островках площадки для запуска ракет и соорудить там базы для патрульных судов". Причем индонезийцы не исключали, что очередным объектом претензий Пекина могут явиться их острова Натуна, к которым вплотную подступает нечетко проводимая на китайских картах "морская граница" КНР (например, карта №23 Атласа Китая, изданного в Пекине в 1976 г.) .
Пекин, очевидно, не собирался отказываться от политики давления на страны региона в территориальном вопросе, хотя круг недовольных угрозами с его стороны расширялся. 30 июля 1977 г. министр иностранных дел КНР Хуан Хуа заявил: "Китайская территория простирается на юг до мели Джеймс около Саравака (Малайзия)... Вы можете вести разведку полезных ископаемых, как пожелаете. Однако, когда придет время, мы отберем эти острова. Тогда не будет никакой нужды вести переговоры, поскольку эти острова уже давно принадлежат Китаю...". Пекин придерживался жесткой риторики и зачастую предпринимал открытые военные провокации в проблеме островов Южно-Китайского моря в двусторонних китайско-вьетнамских отношениях. В противовес ярко выраженной антивьетнамской позиции китайской дипломатии по проблеме островов Южно-Китайского моря, в отношении территориальных притязаний Филиппин и Малайзии руководство КНР занимало принципиально иную позицию. В двусторонних китайско-филипинских и китайско-малазийских отношениях китайская дипломатия стремилась максимально сгладить “острые углы” и по возможности обходить стороной существующую проблему островов Южно-Китайского моря. Это было связано с тем, что СРВ в тот период времени являлся стратегическим союзником СССР, с которым у КНР были напряженные отношения и в это время началась нормализация отношений между КНР и США. Политика КНР в отношении СРВ по проблеме островов Южно-Китайского моря в 1970-начале 1980-х гг. диктовалась стратегическими факторами и напрямую зависела от советско-китайских отношений. Решающим фактором китайской политики в отношении островов Южно-Китайского моря являлся геостратегической. Китай, заинтересованный в усилении своего влияния в Восточной Азии, готов был даже на время отложить вопрос о государственной принадлежности островов Спратли в двусторонних китайско-филиппинских и китайско-малазийских отношениях.
Сама КНР, выдвигающая самые обширные притязания в этом районе, вплоть до 1988 г. в нем физически не присутствовала, что не мешало ей время от времени выступать на официальном уровне с заявлениями о том, что о-ва Спратли издавна являются неотъемлемой частью Китая. Параллельно с этим на всех издаваемых в КНР картах проводилась "морская граница" страны, начинавшаяся восточнее Тайваня и проходившая в непосредственной близости от берегов Филиппин и Малайзии, захватывая часть индонезийского шельфа, и шедшая далее вдоль берегов Вьетнама к точке, где сухопутная китайско-вьетнамская граница выходила к Тонкинскому заливу. По существу эта "морская граница" охватывала большую часть акватории Южно-Китайского моря.
Заявления претензий на обладание территориями, как ярко иллюстрирует история Южно-Китайского моря, как правило недостаточно без обеспечения контроля над ними с помощью национальных вооруженных сил. Однако в наши дни, когда экономические рычаги действуют не менее, а часто и более эффективно, чем военно-политические, участники спора из-за природных богатств ЮКМ учитывают в своей практической деятельности, что хозяйственное освоение островов и прилегающих к ним морских зон позволяет напрямую достигнуть конечной цели практического владения территориями, минуя сложный и запутанный вопрос о том, кому же по праву они принадлежат.
Принятая в 1982 г. международная конвенция по морскому праву еще больше запутала проблему принадлежности островов Южно-Китайского моря. Конвенцией введены новые концепции исключительных экономических зон (ИЭЗ), государства-архипелага, общего наследия человечества и т.д., дано новое определение концепции континентального шельфа, делимитации территориального моря. Результатом введения нового морского режима стало наложение друг на друга частей ИЭЗ и континентальных шельфов различных стран и возникновение споров о порядке их делимитации, который четко не оговорен в конвенции. Она усложнила взаимоотношения претендентов на острова Спратли, поскольку дала им основание претендовать на предоставление даже маленьким удаленным островкам полного режима с собственными ИЭЗ и континентальным шельфом, повысила ценность обладания такими островами и желание утвердить права на них. А это создавало дополнительный стимул к тому, чтобы при достижении этой цели не останавливаться даже перед применением силы.
Поскольку ни резкие заявления правительства КНР о его правах на острова и недра морского дна этого района, ни публикация карт с указанным изображением государственной границы Китая на море никак не влияли на активность близлежащих стран по освоению островов и разведке недр морского дна региона, в начале 1988 г. китайской стороной были предприняты практические шаги по "обозначению" своего физического присутствия в районе о-вов Спратли. . В то же время у него были обоснованные опасения, что попытки занять бесхозные острова, а тем более отбить их силой вызвали бы крайне неблагоприятную реакцию в странах АСЕАН, улучшению отношений с которыми придавалось в этот момент большое значение. В 1987 г. у Пекина появился удобный повод для физического проникновения в данную часть Южно-Китайского моря: ООН обратилась к нему с просьбой оборудовать научную станцию для метеорологических наблюдений в архипелаге Спратли в рамках глобальной программы океанических исследований. Этот предлог был активно использован китайцами для проведения здесь силами своих ВМС серии походов, призванных изучить район с военной точки зрения. В связи с такого рода активностью в архипелаге Спратли МИД СРВ 14 июня 1987 г. привлек внимание общественности ЮВА к появлению китайцев в этой части моря в заявлении, в котором Пекин осуждался за то, что "неоднократно направлял свои суда в архипелаг Чыонгша для проведения обследований и другой противозаконной деятельности и - особенно серьезно - за проведение военных учений с 16 мая по 6 июня".
В заявлении от 20 февраля 1988 г. представитель МИД СРВ вновь указал на то, что "множество китайских военных кораблей нарушают территориальные воды Вьетнама, примыкающие к вьетнамскому архипелагу Чыонгша", и эта "военная активность Китая в архипелаге Чыонгша угрожает безопасности Вьетнама и соседних стран региона, нарушает суверенитет Вьетнама над архипелагом Чыонгша" . Несмотря на попытки вьетнамского флота всячески препятствовать строительным работам и передвижениям китайских судов, в марте 1988 г. при содействии ВМС КНР такая метеорологическая станция все же была сооружена на рифе архипелага Спратли Файери-кросс. Усилившаяся в этой связи напряженность достигла апогея, когда 14 марта 1988 года произошло вооруженное столкновение с участием китайских и вьетнамских военнослужащих у рифа Джонсон (Синь Коу) . В результате этих событий КНР захватила 7 рифов и атоллов архипелага Спратли, но оставила под своим контролем 6 (рифы Куартерон, Гавеь, Джонсон, Коллинз, Лянь Дао, аттолы Далоай) ) , а главное — водрузил свой флаг в регионе, отстоящем довольно далеко от берегов Китая, получив опорный плацдарм для дальнейших действий по установлению контроля над другими островами Спратли.
Политическая атмосфера в этот период нуждается в отдельно рассмотреть. После прихода Горбачёва к власти в СССР ,отношения с Вьетнамом несколько изменили. Согласно заявлению Горбачёва во Владивостоке 28\06\1986, СССР хочет улучшать отношения с КНР, Москва выведет войска из Афганистана, Вьетнаму и Китаю необходимо нормализация отношений и кампучийская проблема будет решена её народом. СССР сосредоточил усилия на внутреннем развитии, а китайское руководство изменило свою позицию к СССР и приняло новую оборонную доктрину, с масштабной ядерной войны с СССР на локальную, ограниченную войну на китайской периферии во второй половине восьмидесятых годов. Территориальный спор в Южно-Китайском море считается потенциальным районом для военных конфликтов. Как и ситуация вокруг Парасель в 1974 году, Китай верно рассчитывал на то ,что военный конфликт с Вьетнамом не станет втягивать в него другие страны.
Южно-китайское море в эпоху после холодной войны
В ноябре 1991 года ,после полутора десятилетий острой китайско-вьетнамской конфронтации, произошла, как оценивали это событие обе стороны, “полная нормализация” отношений между двумя странами. В Ханое имели основания полагать, что появились необходимые предпосылки для мирного урегулирования спора из-за островов. Тем более что в условиях распада Советского Союза фактор “социалистической солидарности” в отношениях между Вьетнамом и Китаем приобретал стратегическую значимость.
После распада Советского Союза , Российское присутствие в Юго-Восточной Азии в основном носит экономический характер, её политическое и военное влияние существенно уменьшилось. Уход американцев с военной база Субик-бей на Филиппинах создает силовой вакуум в регионе.
Пекин продолжал курс на закрепление своего присутствия в спорном районе. В феврале 1992 года Всекитайское собрание народных представителей приняло “Закон о территориальных водах и прилегающих к ним районах”, согласно которому острова Парасельские и Спратли являются неотъемлемой частью территории КНР и включены в провинцию Хайнань . В мае 1992 года Пекин подписал контракт с американской фирмой “Крестоун энерджи”, предоставив ей в концессию участок шельфа, расположенный в 250 км от побережья Вьетнама, но в 1300 км от китайского острова Хайнань. По словам президента этой фирмы, в Пекине обещали ему гарантировать проект, даже если потребуется вмешательство военно-морских сил КНР. Когда представитель МИД КНР журналисты попросили прокомментировать это заявление, он подтвердил, что “законные права и интересы иностранных инвесторов на китайской территории будут защищаться”.
Вслед за Китаем Вьетнам тоже пришел к выводу, что лучший способ “подкрепить” претензии на Спратли — это привлечь к поискам нефти в этом районе иностранные фирмы. 19 апреля 1994 года правительство СРВ подписало с международным консорциумом, включающим американский нефтяной гигант “Мобил ойл”, три японских фирмы, а также российскую фирму “Зарубежнефть”, контракт на разработку месторождения “Тханьлонг” на континентальном шельфе Южного Вьетнама. Китайская сторона тут же заявила, что считает этот контракт “незаконным”, так как указанное месторождение нефти относится к шельфу Спратли .Показательно, что Пекин впервые заявил о претензиях на участок шельфа, который ранее не был предметом разногласий и где Вьетнам в течение последних более десяти лет сотрудничал с зарубежными фирмами. Тем самым оказались на прямую затронуты интересы третьих стран, в том числе и России.
В июне 1994 года Национальное собрание СРВ приняло резолюцию о ратификации Конвенции ООН 1982 года по морскому праву, в которой был вновь подтвержден суверенитет Вьетнама над островами Парасельскими и Спратли. В выступлении по случаю ратификации президент СРВ Ле Дык Ань заявил, что Конвенция ООН призвана стать “юридической базой для отстаивания суверенитета и территориальной целостности Вьетнама в ближайшей и долгосрочной перспективе” .
В средине 1994 года , китайцы начали вести зондирование и разведку фактического положения в районе, входящем в исключительную экономическую зону Филиппин. В октябре 1994 г. морская охрана Филиппин задержала и выдворила за пределы своей экономической зоны 55 китайских рыбаков, которые установили на многих рифах и скалах знаки о принадлежности их Китаю, а на рифе Мисчиф возвели даже хозяйственные и военные постройки. В ответ, Китай арестовал 35 филиппинских рыбаков и обвинил их в нарушении китайских территориальных вод. Если учесть, что риф совершенно лишен растительности и материалов для строительства каких-то сооружений, остается предположить, что материалы для возведения построек были доставлены с материка, а вся эта "операция" готовилась заблаговременно и целенаправленно. Действия китайцев вызвали бурную реакцию со стороны стран АСЕАН и США, поскольку впервые возник конфликт между Китая и государством- членом АСЕАН.
В целом, кроме полутора-двух десятков атоллов, рифов и скал, расположенных в исключительной экономической зоне Филиппин, все островные объекты центральной и северо-восточной частей о-вов Спратли контролируются различными странами региона, причем эти объекты оказались настолько перемешаны, что возникла ситуация которую может характеризовать термин даже не "слоеный пирог", принятый у военных, а своего рода "мозаика". Весьма характерна в этом отношении обстановка в группе Тизард. Контролируемые китайцами рифы Гавен находятся в 20 км от занятого вьетнамцами о. Нам Ит и в 30 км от о. Иту Аба с его мощным тайваньским гарнизоном. В группе Лоайта занятый филиппинцами о. Лоайта лежит всего-лишь в 10 км от рифа Саут-Вест, на котором находится китайский пост, и т. д. По состоянию на начало 1999г. КНР занимали 7 островов и рифов с численностью войск 260 человек , СРВ 27 островов и рифов с 600 войск , Филиппины – 8 (595), Малайзия -3 (70)и Тайвань – 1 (112).
Такая обстановка создает много сложностей при разграничении даже сравнительно узкой полосы территориальных вод и прилежащей зоны, что вообще ставит под сомнение не только необходимость, но даже саму возможность учета островов как "особых обстоятельств" при разграничении водных пространств района. Судя по всему, все участвующие в споре о принадлежности островов этого района страны, за исключением Китая, все в большей степени приходят к пониманию того, что вопрос разграничения морских пространств, т. е. определение внешних пределов исключительных экономических зон и континентального шельфа заинтересованных стран и вопрос государственной принадлежности островных объектов района — вопросы разные и их не следует увязывать друг с другом.
Анализ всех составляющих территориального спора вокруг островов Южно-Китайского моря показывает, что в основе и этого конфликта лежат геоэкономические интересы вовлеченных в него сторон. Разумеется, для Китая как мировой державы чрезвычайно важны и конкретные военно-стратегические резоны, прежде всего—возможность установления полного контроля над морскими коммуникациями, проходящими через акваторию Южно-Китайского моря, а также окружения Вьетнама с моря с учетом постоянно сохраняющейся опасности возникновения военного столкновения с этой страной. Для Вьетнама же обладание островами, особенно Парасельскими, имеет, помимо всего прочего, ярко выраженную национально-патриотическую мотивацию.
Однако и для Китая, и для Вьетнама, и для стран АСЕАН, претендующих на острова , все более решающий характер, особенно с течением времени, 'приобретают прежде всего конкретные экономические цели, а именно: путем установления контроля над теми или иными островами обеспечить для себя возможно более значительную по площади экономическую зону в акватории Южно-Китайского моря, которая, как уже говорилось выше, располагает богатейшими запасами нефти, природного газа, других минеральных ресурсов, рыбы и морепродуктов.
Чан Чьюнг Тхюн